Из дневника моего дедушки, участника Великой Отечественной Войны.

Все воспоминания

Прибыло пополнение, ребята все бывалые. Часть из госпиталя, один был в партизанах. Некоторые на фронте не были совсем. Конечно мы считались «старичками», много расспрашивали как и что на передовой. Дали командира взвода, он был в звании лейтенанта, по национальности казах, в гражданке был, вроде, учителем. Впечатление на солдат произвел положительное, чувствовалось имел образование. 

Наша часть была полностью сформирована, и через некоторое время наш полк занял оборону на передовой. Меня и Володю Н. старшина оставил с коневодами, то есть мы в обороне не стояли, а были от передовой километров 5. Старшина был по национальности хакас, есть такая нация на севере. Он был из кадровиков, то есть когда началась война, он служил. Довольно был толковый, разбирался хорошо почти во всех ситуациях. Воевал больше нас. Однако имел вспыльчивый характер. И вот, один раз мы с ним не сошлись мнениями. И он решил меня вроде проучить, и отправить меня на передовую точку. 

Была осень, шли дожди , в траншеях было грязно. Какая то жижица с водой. Ночи тёмные, осенние. Впереди немцы, нейтральная зона, то есть мы, находились от немцев метров 500 и более. Днем почти все спали, только стояли наблюдатели, а ночью смотрели в оба. Если задремлешь, то немцы могут взять. Да и вообще, спать в обороне не положено. Бывало стоишь, впереди буквально ничего не видно. Друг от друга находились ячейки около 50 метров. Ракеты, как правило, бросали немцы, у нас ракет не было таких. И вот, осветит ракета, смотришь, никого не видишь, можно минут 10 посидеть на дне траншеи.

Стычек с обоих сторон почти не было , поэтому потери были незначительные. Нашему эскадрону было поручено снарядить боевой взвод и сделать разведку к немцам для захвата языка. Сформировали взвод, но в последний момент парень, который должен был участвовать, заболел, и его нужно было заменить другим первым номером. Меня посылать было нельзя, так как я в этот день дежурил и должен был, по правилам, отдыхать. Командир подходит ко мне и говорит, я тебе не приказываю, а прошу, если у тебя есть силы, ты сможешь пойти в разведку? Я то конечно знал, что такое разведка, притом ночью идти, дело рисковое. Но я не отказался, чтобы не создалось мнение, что я струсил. Командовал нами лейтенант, кстати не очень был смелым. 

Нас провели сапёры через шоссе и минные поля, мы очутились на нейтралке. Было видно сразу кто как себя держал. К счастью, в группу захвата, а их было две, подобрались очень смелые ребята. Мы несли с собой две лодки, так как перед немецкими траншеями была или речка, или канал, который надо было переплыть группе захвата. По приказу, ПТР и пулемётчикам надо было окопаться возле канала и ждать. Если всё будет тихо — очередь не открывать, и ждать пока приволокут языки. Если начнётся огонь со стороны немцев, то нам нужно палить по немцам, прикрывая отход наших ребят. Мы всё это знали. И вот, мы движемся, и очень тихо. Немцы бросают ракеты, буквально, кажется, рядом. Мы ложимся, и нас не обнаруживают. 

Я забыл упомянуть, что мы шли по болоту: земля как бы дышала, и мы проваливались в воду. Но холод я не чувствовал, было большое напряжение. За нами тянули телефон, и вот провод кончился. По расчёту здесь уже должен был быть канал, но его не было. Была какая то вода. Пошли по воде, примерно по грудь. Потом повернули влево, а потом вправо, пошли дальше. А немецких траншей все ещё не было. Стало ясно, что мы заблудились. Послали ребят в разведку, они вернулись, и говорят, что здесь недалеко разговаривают немцы. Стало светать, стали окапываться. Я выкопал небольшой окоп. И сразу хлынула вода. Мы поняли, что зашли к немцам в тыл. Когда стало светло, нас обнаружили, и мы открыли огонь. Задачу поставленную мы не выполнили, язык не взяли. Зато потеряли одного солдата и два были ранены. В обороне мы простояли больше месяца, потом нас сменили. На своего старшину я не был в обиде. Мне кажется, после этого, он больше привязался ко мне.